Такие вот коррекционных зигзаги

Ведущие специалисты говорили в Серпуховском районе об образовании необычных детей

Школа-интернат «Абсолют» в Райсемёновском уже привыкла к регулярному наплыву гостей. Их она притягивает своей уникальностью, возможностями отследить, как пилотные проекты коррекционной педагогики адаптируются здесь в повседневные реалии. Но такого наплыва корифеев, чьи имена даже не в специализированной среде узнаваемы, здесь ещё не видели. Вслед за ними прибыли чиновники из подмосковных муниципалитетов, специалисты из сферы соцзащиты. Но все они, так или иначе, связаны заботами о детках, у которых есть проблемы со здоровьем.

Журналисты знают, как не просто подобрать подходящее определение, когда речь заходит о больном ребёнке. Вот и на сей раз даже среди асов педагогики с первых же минут разговора начались уточнения, на каком варианте следует остановиться. Директор ФГАУ «Федеральный институт развития образования», член президиума Российской академии образования - Александр Асмолов, ведущий научно-практической конференции (а встреча была в рамках именно конференции, носящей название «Реализация закона «Об образовании в Российской Федерации» по созданию условий для получения образования обучающимися с ограниченными возможностями здоровья»), сразу сделал оговорку. Лично он давно настаивает на другом варианте определения - не с ограниченными возможностями, а с разными.

Сейчас вы поймёте, почему учёные мужи так детально обсуждают, казалось бы, не столь существенный вопрос. Ведь по-любому понятно, что речь о больных детях. Хотя с точки зрения цивилизованности и милосердия так говорить не принято. Николай Малофеев, и.о. директора ФГБНУ «Институт коррекционной педагогики Российской академии образования», подхватив тему, напомнил:

- Двадцать лет назад наши коллеги боролись за термин ОВЗ - ограниченные возможности здоровья. Но как только его ввели в обиход, нас перестал понимать Минфин. Под эту аббревиатуру любого человека можно подвести. Скажем, я вчера крепко выпил, а сегодня у меня точно ОВЗ. Потому я склонен говорить так - «наши дети».

Давайте о другом подумаем. В законе нет специального термина, определяющего коррекционную школу. А на нет и суда нет. Вы знаете, что за последние несколько лет закрыты 150 коррекционных школ? Это страшно. Как себя считать цивилизованной страной с такими-то цифрами?

Дания закон о детях с иными возможностями приняла в 2007 году. А мы ещё только с терминами определяемся.

Чуть позже Малофееву возразит Борис Белявский - ответственный секретарь Экспертного совета по специальному и инклюзивному образованию при думском Комитете по образовании. Мол, не отставали мы в те годы от развитых стран, опережали. В Павловске слепых детей обучать начали ещё в 1807 году. Но другой вопрос, далеко ли с той поры шагнули?

В Бельгии, например, если в обычном классе есть хоть один ребёнок, не такой, как все, то здесь по определению не может учиться больше 18 ребятишек. А что у нас? Да, ратуем за то, чтобы все дети получили равные возможности. Но что делать учителю, когда на уроке сидят 30 человек, как распределять внимание, давать задания? Ведь у ребёнка с проблемным здоровьем нет даже помощника, как это принято в развитых странах. Там их труд государство оплачивает, а у нас, если только сами родители смогут нанять сопровождающего. Или сами бросают работу и посвящают себя уходу за дитём.

Чем дальше шёл разговор, тем понятнее становилось, что вокруг инклюзивного образования существует просто немыслимое количество проблем и вопросов. В какую сторону не кинься. Вот Белявский приводит свежие данные: в 2013-2014 годах в специализированных коррекционных образовательных учреждениях занимались 467176 детей. Но в стране ребятишек, нуждающихся в помощи педагогов-специалистов, куда как больше. Так, где они? Сидят по домам. Хорошо, если родители сами пытаются найти специалистов, получить у них консультации. А если просто опустили руки и живут, смирясь с реалиями.

Но, твердили выступающие, дети должны в обязательном порядке учиться. Все. Это на совести государства. Если малышу с пелёнок поставлен диагноз, он должен прямиком попадать в специализированный центр, а дальше - в обычные детский сад, школу, в которых есть педагоги, прошедшие специальную подготовку.

Эта часть разговора вызвала взрыв вопросов из зала. Проблемный ребёнок требует ежеминутного внимания, а если он ещё и не ходит, или не видит (не слышит). Как программу, под него перестраивать? Как выкроить время для необычного малыша, если его требуют ещё два, три десятка ребятишек.

Больней больного вопрос о коррекционных педагогах. Их давно пора готовить по специальным программам, соответствующим реалиям дня. Малофеев не может скрыть налёт раздражения, вспоминая, с какими примерами ему приходится сталкиваться.

- Образование - это введение в культуру. Но если мы видим, как на сцене глухонемые «поют» рядом со слышащими, - это не инклюзия, и где тут введение в образование? Хотите интегрировать в общество слепого, учите Брайля, азбуку жестов. И не лжефилософствуйте, рассуждая о коррекционном образовании, при этом Брайля называя, извините, Бройлем.

Зал отозвался на эту тираду понимающим хмыканьем. Посыпались риторические вопросы, реплики и почти единодушные выводы: что толку дискуссировать, когда зал едва ли не единодушно черту подвёл: у нас особенных детей в сады не берут, разве только в столице.

С таким фактом не согласилась директор РБОО «Центр лечебной педагогики» Анна Битова.

- Не совсем так дела обстоят. В Пскове, например, все особенные дети охвачены. Здесь вообще очень низкий процент родительских детей находятся в интернатах. А ещё в Самаре такая же картина. Здесь всех маленьких пациентов удаётся устроить в сады. Получается, не такая уж не решаемая проблема?

Итожит обсуждения член Совета Федерации Лидия Антонова, до недавнего времени занимавшая пост министра образования Московской области. Она, что называется, абсолютно в теме и моментально считывает реакцию зала.

- Вы - практики. Но и вы не готовы сейчас ответить на все вопросы. Меня журналисты часто спрашивают, будут ли строиться такие Семейные городки и школы, подобные «Абсолюту» в Серпуховском районе? Я говорю - будут. Но мы ещё должны понимать, что цепочку надо продолжать, то есть готовить жильё для особенных детей, выпускников интернатов. В нынешних финансовых реалиях встаёт вопрос: что строить в первую очередь, коррекционные школы или дома? Ответ и есть, и нет его.

Хотим мы или нет, но детей с проблемным здоровьем будет всё больше, на то есть самые разные причины. У нас уже существует сеть организаций, где эти дети получают поддержку, образование. Однако пора подумать о её расширении. И давайте себя спросим, где лучше держать специализированные образовательные учреждения, на областном или муниципальном уровне? Я бы остановилась на первом варианте. Больше возможностей, концентрация усилий тоже немаловажна.