Фотоотчеты туристов от Глобал-Тур

Куйвоватая экспедиция - 2

Начало...

ДЕНЬ ШЕСТОЙ
Молитвы пню, земля Санникова и пятка Куйвы

ТОЙВО: Холо… Ну и хрен с ним.
Позавтракали неизменной овсянкой, так как Берр других каш готовить не умеет, видимо. Каша и так плохо кушается, а когда увидел, как Берр воздаёт почести деревянному хранителю бивака – совсем поплохело.

Есть такая поговорка русская: «Живём в лесу, молимся пню по сто раз на дню!»

ТОЙВО: По-моему, Берру просто ляп поблагодарить меня по-нормальному за вчерашний подвиг, вот и спроецировал меня на истукана.
Горжусь! Уже не холо…
Топаем дальше.

БЕРР: Движение по туристской тропе вдоль Сейдозера – это не лёгкий променад по набережной Невы в Питере или Северной Двины в Архангельске. Это – поход. Это- нагрузка. Это – дыхалка. И до подножия скалы, на которой этаким прикованным Прометеем громоздился Куйва, мы шли полдня.

Какие горные тролли мостили дорогу немаленькими булыжниками?

Понимай, как хошь

На хребте ледник выцеживает из себя водопадную струйку. Это на таком расстоянии – струйка…

Вода ледникового ручья – кайф притомившемуся ходоку…

…и благотворно сказывается на организме

Снова идол. Побольше того.

БЕРР: Кстати, кто-нить помнит такую книгу «Земля Санникова»? Ну, хоть фильм видели? Я про что: там, типа, люди бредут по снежной пустыне, ни фига вокруг ничего. И тут бац – горы. В них котловина. В ней тепло. Буйная растительность, жизнь бьёт ключом…

ТОЙВО:…и всё по заднице…

БЕРР: Не перебивай! Так вот, почти такие же ощущения и у нас. Пока по Ловозеру култыхались – зрели унылую тундру с хиловатыми кривыми берёзками и змеящимися сосенками. А здесь, в котловине Ловозёрских Тундр!

Чащобы, короче!

До Куйвы осталось немного

БЕРР: Натолкнулись на медитирующего у костра чувака. Отпускник из Мурманска. Много чего интересного рассказал:
- Кладбище шаманов? Да нет тут такого. Выдумывают, что ни попадя. С тех пор, как книги появились, про то, что Ловозёрские Тундры – это руины Гипербореи, так проходу от туристов не стало. Прут и прут. Ничего не находят – вот и врать начинают. Мы, мол, кладбище шаманов видели! Мы древние скульптуры нашли! Мы верхушку пирамиды откопали! Мы руны на камнях расшифровали! Я что скажу – есть Куйва. И сейды в горах стоят. Больше ничего. Только красота природы Заполярья. Саамы? А саамы здесь не живут. Это священное место – они сюда молиться и праздновать собираются в свои определённые дни. А так – пасут своих оленей вокруг Ловозера.

- Ещё метров 200 пройдёте и в скалу уткнётесь, на которой Куйва.
- А вплотную к Куйве подобраться?
- Не получится, там круто. Издалека только любоваться.
- Не, мужик, ты Берра не знаешь! И меня!

ТОЙВО: Вот и дошли до подножия Куйвчорра. Мля! Энтузиазм мой как-то улетучивается. Метров двести вверх по каменистой сыпухе, состоящей из гигантских валунов. Пипец проста.
Берр ответственно заявил, херня, мол, и не такое проходили. Ага, блина! У него Эльбрус с Килиманджарой за плечами. А в моём альп-активе – только донские курганы. Которые спят, тёмные.
Нервно улыбаюсь. Скинули рюкзаки, заныкали их в зарослях.
Лезем вверх.

До Москвы далеко, до бога высоко, как говорится…

Эк нас занесло!

Камни украшены губками лишайников

Берр на высоте. Выпендривается

Угадайте, где чья обувка?

Берр и Куйва близнецы-братья?

Это, как писал Чуковский, «вдруг какой-то старичок паучок…». Не какой-то, а настоящий крестовик, между прочим

-Уф-ф-ф! Долезли!

ТОЙВО: После двух часов напряжённого пыхтения – мы под пяткой Куйвы. Япона мать, фигуры-то вблизи и не видно – такая громада.

Под нами раскинулось Сейдозеро во всем своём великолепии. По периметру оно окружено величественными скалами с пятнами ледников. Туманная пелена виснет на всём пейзаже. Кое-где сквозь просветы туч на землю льются снопы солнечного света….

Убедились – во-первых, в том, что большое видится на расстоянии. Вы различаете Куйву? Во-вторых, в том, что никакой гиперборейский Церетели тут ни при чём. Куйва – великолепная шутка природы

Вот эти пятна тёмной породы и создают антропоморфный силуэт

Мы под пятой саамского бога!

Птичьи кости – шаманские игрушки…

ТОЙВО: Дышу как загнанная лошадь. Ну его на хуль! Беррыч! Да хорош, щелкать зеркалкой!Полезли вниз!

К вечеру начался дождь. Еле добрели до пригодной стоянки – той где стоит большой идол. Пожрали и дрыхнуть.

Перед сном полезно вспомнить буквы. А то совсем одичаешь тут…

ДЕНЬ СЕДЬМОЙ:
Утонувший браконьер, украденная байдарка и отмороженный лемминг

ТОЙВО: Снились женщины. Сказал Берру. Он почему-то подозрительно покосился на меня и отодвинулся.
Двинулись в путь.

Наткнулись на такое вот. Уже потом егерь нам рассказал, что браконьер по пьяни с лодки в воду сверзился и потонул в леденящей воде. Куйва наказал…

ТОЙВО: К вечеру встали на последней стоянке перед сейдозерским кордоном. То есть перед топями. Мишка оставил меня дежурить по лагерю, сам налегке попёрся на кордон: проверить на месте ли егерь, дабы договориться с ним о моторке на обратный путь по Ловозеру.

По этому поводу у нас с Берром ранее состоялся интересный и содержательный диалог. Типа он предложил рискнуть и плыть обратно по Ловозеру на байдарке. Мои ответы на все его доводы, увы, не могу привести здесь, поскольку они весьма нецензурны. В общем, суслег Тойво взбунтовался. Впрочем, со временем и кабанчег Берр убедился, что времени остается все меньше и меньше, отставание от графика слишком велико. Если мы всё-таки сунемся в Ловозеро на байдарке, то – по шторму и встречь ветру - потратим псу под хвост неделю!

Но мятежная душа матерого путешественника на этом успокаиваться совершенно не собиралась.

«НИНЧУРТ!!!» – торжествующе заорал Миха, как будто это что-то объясняло. И сунув мне карту в руки, торжествующе ткнул пальцем в точку.
Палец Берра уткнулся в обозначение горы Нинчурт. Рядом стояло обозначение высоты горы – 800 метров. И что самое страшное, полностью отсутствовала тропинка ведущая к вершине Нинчурта.
«НИХЕРАСЕБЕ!!!» - не менее громко возопил я.
Короче… Перед рывком на Нинчурт, куда удобно идти с ловозёрского кордона, следовало заручиться фрахтом водного транспорта в удобное для нас время отъезда.

А природа равнодушна к людским проблемам

БЕРР: Пробравшись по болотам, я вышел к кордону. Обнаружил отсутствие присутствия егеря. Поматерившись про себя, я побежал дальше. Может, застану егеря на ловозёрском кордоне?

Увы, там никого не было. Кроме бегающего по земле пакетика чипсов. Пригляделся – а это белка в пакете носится, дура рыжая. Я проклял себя, что не захватил фотик. Белка, наконец-то, высунула голову из пакета. Завидела меня и порскнула на дерево.
Я обозрел просторы Ловозера. Пусто.
Взгляд скользнул по кордону и лужайке, где обычно стоят палатки туристов. Пусто.
Баня. Пусто…
ЧТО-О-О?
А где «Таймень»?
МЛЯ-Я-Я-Я-Я!
Крыша бани была пуста, как будто ничего на ней и не стояло. Мы-то надеялись, что примут байду за егерскую и побоятся спереть. Бли-ин. Придурки мы наивные. Это же Раша – родина наша, мать её.
Немного утешило то, что схороненные в овражке вещички оказались на месте…

ТОЙВО: Вернулся Берр. Не глядя на меня молча достал водки, разлил по стаканам и тут же хрястнул из своего. У меня отвисла челюсть. Берр, если кто не знает, несмотря на весь свой разухабистый вид, к водке довольно равнодушен.

Что произошло, вы знаете. Миха на одном дыхании преодолел обратный путь назад, чтобы успокоить себя водкой и посмотреть, как я истерически хихикаю.

Байдарка-то моя. Была то есть.

От переживаний и усталости водка пошла хорошо. На запах тут же явился наглый отморозок мышиной породы, который беспонтово начал шариться по нашим припасам, виртуозно перебегать по тлеющим поленьям костра и вообще путаться под ногами. На все наши тычки и окрики мыш не реагировал, уйдя видимо в полную несознанку. Тормоз в натуре.

БЕРР: Уже потом, сравнив фотки мыша с изображениями в инете, я понял – это был настоящий легендарный лемминг. И манера поведения та же – нагло-бездумная. Вот ты какой, северный олень! Тьфу, лемминг!

Глядя на то, как лемминг облизывает солонку, Тойво комментировал:
- Что за благодатный край! Мясо само прибегает, само пытается посолиться, бери да в огне запекай!

Эта деревяшка служит Берру ложкой (нормальная ложка потерялась). Лемминг чуть ли не укладывался на неё, будто умоляя: «Съешьте меня!»

БЕРР: Тойво удалился под сень палатки, а я ещё поблуждал вокруг бивака, подышал воздухом, понаблюдал за эволюциями психованного грызуна. Лемминг забрался на пенёк и стал остервенело грызть его поверхность, сладко причмокивая.

- Может, этот лемминг себя бобром вообразил?

Тут лемминг взобрался на неосторожно подставленную руку…

…и укусил, животное. Берру ещё и стряхивать пришлось оборзевшую мелюзгу обратно на пень

БЕРР: Свалившись обратно, лемминг продолжил терзать дерево, а я пошёл спать.


ДЕНЬ ВОСЬМОЙ
Лемминг в астрале, нашествие хохлов и возвращение байдарки

ТОЙВО: Утром Беррыч с гордостью показывает след укуса на большом пальце руки. Типа он вчера вечером отморозка погладил… Мля… Извращенец…

Пока Берр готовил омерзительно приевшуюся мне овсянку, снова пришкандыбал давешний лемминг. Взобрался на ближайший к костру горячий камень, распушился, прикрыл глазёнки и принялся кайфовать в тепле.

И дым, и хлопья пепла – леммингу до фени. Ушёл в астрал, скотина

ТОЙВО: Через пару часов вышли к сейдозерскому кордону. На этот раз егерь оказался в наличии. Договорились насчет моторки. Егерь как раз через два дня заканчивал своё дежурство и в пять утра отправлялся домой.

Хранитель заповедника любезно подсказал по карте, как найти тропу, ведущую к Нинчурту. Предупредил, что придётся переправляться через реку по разрушенному мостику.

Мы сказали, что байдарку нашу типа того… Фьюить…

Егерь спросил где мы ее оставили.
- На бане! - уныло ответили мы. Егерь сочувственно покрутил пальцем у виска. Пообещал поискать при возможности.

Ломанулись далее к Ловозеру. Типа ставить палатку, отдыхать, готовиться к завтрашнему покорению шаманской вершины. Обустроились.

Берр демонстрирует баню с опустевшей крышей

БЕРР: Причём обустроились рекордно быстро. Стоянка у ловозерского кордона была пуста. Но к берегу уже подходили три…нет, четыре…нет, шесть катамаранов!
- Атас! – заорал я. Мы моментально скинули рюкзаки. Выдернули тюк с палаткой. И сломя голову понеслись занимать лучшее место у лучшего кострища.

Пришла толпа мокрых и одубевших от холода катамаранщиков. Видят: мы с невинным видом раздуваем костёр. Типа, мы давно и законно занимаем удобные места. Так что, располагайтесь сбоку. Можете нашим костром попользоваться, мы не жадные.

Мы насчитали человек 15 наверно. Из Киева. Возраст украинского турья колебался в границах от 20 до 73х лет. Причём к ним затесался настоящий француз. Угораздило шевалье жениться на хохлушке-туристке! Француз мрачно сверкал очками и ёжился. Видно было, что он очень хочет попасть в Париж и умереть, лишь бы больше не шляться по тундре.

Хохляцкий бивак в цветах национального флага

ТОЙВО: Ближе к вечеру Берр свалил в палатку. Типа почитать и просохнуть. Я трындел с украинцами, угощаясь ихней горилкой.
И тут опа!
Причаливают к берегу егерь с напарником.
Причем на нашей байдарке.
Мдяя… Долго думал. Оказывается, кто-то стащил нашу байдарку и перепрятал, поскольку на Ловозере, как обычно бушевал шторм, и уплыть на байдаре или с байдарой не представлялось возможности. Егерю же доложили местные рыбаки. Типа там, на берегу, мы видели байдарку какую-то.
Короче. Плюс одна байдарка. Минус одна бутылка водки (ушла к егерю). Равно – полный пофигизм (мой).

Диалог дня:
- Вы на этом сюда приплыли в такую погоду? – спросил егерь, задумчиво оглядывая байдарку и беснующийся водный простор.
- Ага-а! – бодро донеслось от нас.
- Ну вы, ебану… эээ… отчаянные ребята!


ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ
Крабовый Берр, покорение вершины и руны на леднике

ТОЙВО: Берр сказал, что ему приснилось много женщин и все – вьетнамки.
Мне страшно.

Без песен и плясок, но достаточно бодро отправились покорять Нинчурт. Сперва конкретно усложнили себе путь. То есть, вместо того, чтобы найти рекомендованную егерем тропу, соорудили себе два часа дёру вдоль речки соединяющей Ловозеро и Сейдозеро. По оврагам, крутоярам и прочим буеракам. Только не спрашивайте меня зачем. Я откуда знаю?

Долго ли, коротко ли, но вышли все же к подвесному мосту. Берр отчего-то начал чесать репу. Я глянул вперёд. Эээ.. Ну как объяснить. Вы же знаете, как выглядит подвесной мост, да? Типа доски, закрепленные на тросах. Короче говоря, от моста осталось одно название да пара металлических канатов, протянутых от берега к берегу.

Мой пофигизм достиг настолько сурового уровня, что я презрительно бхыкнув полез вперед. Хотелось сделать все мужественно и красиво. И хай брутальный наш Берр утрется. И схватившись руками за тросы, я отважно бултыхнулся по пояс в ревущие пороги реки.

Напарников на переправе не меняют?

ТОЙВО: И только тут до меня дошло, что мой пофигизм по сравнению с перспективой быть унесенным стремительной рекой и ею же основательно обшмяканному об камни – это просто детский лепет. Так и костей не соберешь. И я бодренько начал перебирать лапками по тросу. Хуль с ней красотой, яйца бы не отморозить.

Зато, когда полез Берр, тут я должен признать, что с красотой он меня переплюнул. По идее делать нужно следующим образом. Хватаетесь руками и ногами за трос и, повиснув, аки ленивец, головой по ходу движения, спокойно перебираетесь на берег.

Так ведь?

Беррыч, как истинный поэт, сделал все с точностью до наоборот. Во-первых, он хватанулся руками и ногами не за один, а за два троса разом! Получилось нечто рачье. В смысле позы. Во-вторых, он полез жо…эээ…ну, кормой вперед. Получился эдакий гигантский краб, повисший на тросах и медленно-медленно ползущий задом наперёд.

Да чё вы ржете? Ну не хотелось человеку отмораживать себе яйца! Тем более еще предстояло на вершину Нинчурта взбираться.

БЕРР: Короче, я не хотел мокнуть. Я не такой безбашенный, как Тойво. И пониже его ростом, между прочим. Но над серединой потока я сдох. И дальше перебирал ножками по дну. Навстречу злорадному напарнику.

ТОЙВО: Редкий Берр доползёт до середины реки, гы-гы

БЕРР: На том берегу обнаружился православный крест. Кругом, понимаете, глухомань. Нависает крутой склон священной горы язычников. Уже потом от егеря мы узнали, что крест водрузили года два назад. И раз в год прибывает сюда поп служить службу.
Типа, так православная церковь пытается насолить саамским шаманам и поганому Куйве, хозяину Ловозёрских Тундр. Я не ругаюсь! Паганус по-латыни значит – языческий, нехристианский. Потом это слово у нас ругательным стало.

До горы ещё топать и топать

ТОЙВО: Дальше еще веселее. Тропинки естественно нету. Зачем нам тропинки? Мы и так звери. А у подножия Нинчурта пришлось через густую сетку ручьёв перебираться. Хлюп-хлюп… Ледники наверху протекают, что поделаешь.
Лезем вверх.

Всё выше, и выше, и выше… Нормальный лес во-он внизу. А здесь уже зона лесотундры

Перекур и передох…нет, передых…

Ещё выше. Теперь собственно тундровая зона пошла

Куйва издалека наблюдает за восхождением

А дальше камни. Вы думаете, это вершина? Берр и Тойво тоже так думали…

Голова. Чья – придумайте сами

Вершина украшена сейдом

И ледник обнаружился

БЕРР: Периодически нас то поливало дождём, то осыпало снегом, то пихало порывами холоднющего ветра. Казалось, вот-вот Куйва рявкнет с того берега:
- Ну, не нравитесь вы мне, не нравитесь!
Но мы упорно не торопились бежать с вершины.

Мрак, а?

А мы попозируем!

Куйва оценил наше упрямство, выдав радугу

ТОЙВО: Спустились на ледник. Поиграли в снежки.

Ледяная река, каменные берега…жуть

ВИДЕО - НА ЛЕДНИКЕ

БЕРР: По ровной скользкой поверхности ледника мы разошлись друг от друга на порядочное расстояние. И тут я обнаружил руны.

БЕРР: Ни фига себе. Саамы втихаря мечтают о возрождении Гиперборейской империи? Или баскетбольный клуб создают под влиянием московского БК?

ТОЙВО: Берр бежал ко мне со своим открытием, а я спешил к нему поделиться своей находкой. Я тоже узрел руны на вечном льду.
 

ТОЙВО: Долго думал. Для саамского шамана имя нетипичное… Или здесь дискотека планируется? Для глухих саамов?

Отягощённые загадками, мы двинулись на спуск

Снова радуга. В целом, за время похода наблюдалось 5-6 этих атмосферных явлений. В Москве хрен столько увидите и за год

Нашли ещё один сейдик

ТОЙВО: Обратный путь дался легче. При переправе через речку позу краба Миха уже не использовал. Пошёл напрямки по воде. Даже скучно стало.

Ну и Тойво за Берром

ТОЙВО: Шустро вернулись. Похвастались перед хохлами. Уже гораздо позже нас вернулась первая группа украинцев, которая с утра налегке рванула до Куйвы. К нему под ноги, в отличие от нас, не полезли, любовались издалека.
Покушали. И дрыхнуть. Завтра никуда со стоянки. Отдых перед дорогой в Мурманск.

ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ
Отсутствие водки и последняя ходка

ТОЙВО: Водка кончилась, ипона мать. Разобрали байдарку. Собрали вещи. Весь день страдали херней.

БЕРР: Это Тойво страдал хернёй в палатке и вокруг неё. А я решил совершить последнюю ходку. Лагерь на ловозёрском берегу аккурат между Нинчурт и Куамдеспахком.
На Нинчурте побывал, попробую и на Куамдеспахк. Вот названьице. Язык сломаешь, если он не саамский. Заведу себе кота, так и буду звать: Куамдеспахк!
Погода была солнечной. Блин, и почему такая благодать в последний день похода? Ладно. Взял фотик, бутербродик и двинулся. Часа через полтора оказался у горы.

У подножия Куадем…Куамдам…. Короче, там расположилось озерцо

Вдали просматривается Нинчурт

БЕРР: Я бы не преминул влезть на Куамдеспахк. Но тут дали о себе знать омоновские ботинки. Хвалёная обувь для спецназа не выдержала похода. Российское производство, чтоб его… Когда в пятки впиваются гвозди, которыми прибиты подмётки – много не нашагаешь. Не до покорения вершин. Придётся чесать обратно. Тьфу. Да и погода опять сменилась.

Куйва насупился

ТОЙВО: Пока Берр шлялся, явилась та личность – капитан Грей, который неделю назад упустил Ассоль и подрядился к нам на перевоз. Я сказал, что и на этот раз он опоздал, уже всё с егерем перетёрли, так что пардон. Долго выслушивал «Хули» и «Так-перетак». Долго думал… И почему люди такие нервные?

Возжигание свеч в честь Куйвы. Не утопились, не разбились, не съелись – вот спасибо!

ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ
Три часа бури, саамская разведка и 140 километров в час

БЕРР: В полпятого утра мы продрали глазки. Егерь уже шуровал у своей моторки. Стали грузиться.
- Шторм усиливается! – сказал егерь. – Будем три часа плыть, а не два, как рассчитывали.
Над Ловозёрскими Тундрами густели облака – так низко, что только подножия гор выглядывали из пелены.
Прощай, Сейдъявврь!

По идее за спиной Тойво должен громоздиться склон Нинчурта. Но видно только подножие

И нам туда плыть? Бр-р…

Берр по привычке взялся за руль, прежде чем сообразил, что лодка не тачка

БЕРР: 3 часа бури.
3 часа небо безостановочно писалось дождём.
3 часа осуществлялся такой алгоритм действий: моторка взлетает на волне – нос лодки ухает вниз – мы с Тойво привычно нагибаем головы – удар корпуса о волну – лязг наших зубов – холодная серая вода окатывает наши предусмотрительно склонённые головы – мы поднимаем бошки, чтобы увидеть, как моторка взлетает на очередную волну…
3 часа под нашими ногами крупной дрожью бьёт егерского пса. Собачке тоже некомфортно.

На фотке плохо видно, как было куйвовато…

БЕРР: Полдевятого утра. Нас высадили в предместьях посёлка Ловозера.
- До центра посёлка минут 15 идти! – подсказал егерь, отчаливая.
Это если налегке. А с рюкзаками?
Проползли немного. Навстречу вывернул громадный джип не первой свежести. Тормозит около нас. Водитель открывает окно:
- Чё, нашлась байдарка ваша?
- Э-э-э…ну, да – глупо выкатываем глаза. Ёксель-моксель, а разведка у саамов хорошо поставлена!
- То-то! – радуется туземец. – У нас не воруют! Попользуются разве что. Вы же не жадные?
-Совсем не жадные, да ради бога, пущай пользуются! – киваем. – А где центр посёлка? И там столовка есть?
Добрый абориген подвёз нас до самой столовки и денег не взял.
Пустая столовка. Персонал из тёток неопределённого возраста настороженно наблюдает. За двумя обросшими, влажными, пропахшими дымом, жестоговорящими маугли.
Гости умилённо мычали, набивая рты борщом. Горячим. Свежим. По 16 рублей тарелка. Начинается возвращение к цивилизации.
Машина из Мурманска прибудет в обед. Времени вагон с прицепом. Можно совершить променад по саамской столице.

Центр саамской культуры

Спальный район Ловозера

Местный «Мега»

Хотите стать оленеводом?

Вас в этом ПТУ научат!

БЕРР: Проезд из Ловозера до Мурманска нам любезно обеспечило Мурманское отделение ВОГ. Прикатила легковушка, ведомая глухим молодым человеком. С ним председатель отделения Татьяна Нелипа. Самолично приехала забирать московских авантюристов. А то потеряются по дороге, дикари.
Несёмся к Мурманску.

Водитель Руслан. Любимая скорость 140 км/ч. По плохой дороге.

Татьяна Нелипа:
- А 200км/ч – могёшь?

Подъезжаем к Мурманску...

Продолжение следует...

10.01.2009