Танцующие руки «Страны глухих»
Глухие – люди с другой планеты. И не потому, что нам их сложно понять, нет. Просто у них совсем другое миропонимание, иная система ценностей. Они словно инопланетяне, каждый день учатся находить общий язык с «нормальным» миром.
«Сначала я влюбилась в их глаза. Потом – в руки»
Марина Васильевна Крашенинникова постоянно живет между двумя мирами – тех, кто слышит хорошо, и тех, кто не слышит практически полностью. Сама она принадлежит ко второму, где, как говорила героиня из фильма «Страна глухих», есть только шум моря.
На работе – в екатеринбургской школе-интернате № 126 для слабослышащих детей говорят, что она из той категории людей, что всего добились сами. Одно из ее детищ – Театр мимики и жеста – существует в лицее уже почти 10 лет, однако широкой публике он стал известен совсем недавно. Заведующая литературной частью театра юного зрителя Наталья Киселева вспоминает, как год назад ей позвонила заместитель по воспитательной работе Надежда Викторовна Богдашова и сказала, что есть коллектив, который хочет выступить на фестивале детских театральных коллективов «Театральная дюжина».
То, чем занимаются воспитанники Крашенинниковой, специалисты называют творческой драмой. У детей есть проблемы с речью, и вербальная нереализованность раскрывается через тело. «На «Театральной дюжине» театр показывал спектакль о жизни наркоманов. Я бы не рискнула оценивать его с исключительно драматической точки зрения, профессионализм для любительского театра не так важен, как эмоциональная составляющая. Когда смотришь в глаза ребят, понять можно гораздо больше», – считает Киселева. Интересно было и последующее обсуждение спектакля – ребята честно признавались, что если бы не смотрели телевизор и не читали газет, то и не знали бы о проблеме наркозависимости. «Они как инопланетяне, живут если уж не на другой планете, то точно в собственной реальности», – смеется она.
Завлит признается, что сначала она влюбилась в их глаза, потом – в руки. Тому, как они работают со своим телом, могут поучиться и профессиональные актеры. Особенно ее восхитило жестовое пение.
Жестовое пение – это уникальное явление, когда люди фактически поют руками. Хотя они работают под фонограмму популярных и всем известных песен, «избитый» эстрадный голос уходит на второй план и уже не мешает, не раздражает. «На концертах, где выступали слабослышащие, люди рыдали, причем не от жалости. У «певцов» потрясающие руки, бесконечные, безграничные. Их движения вызывают наружу внутренние, загнанные, глубинные человеческие эмоции, которым в повседневной жизни просто не хватает места», – считает Киселева.
«Ее идеи перехватывает слышащие люди»
В этом году в театральном кружке Крашенинникова с ребятами разучила еще несколько жестовых песен, в том числе и известную «Тучи в голубом», с которой ребята выступили на фестивале в Самаре. Кроме того, театр мимики и жеста поставил несколько сказок и драматических спектаклей, правда, адаптированных. Это «Маугли» по Киплингу и два произведения Антона Чехова – «Хамелеон» и «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». На занятия постоянно приходит много ребят, залы просто переполнены. Воспитанники интерната – дети своеобразные, и в силу ряда причин не могут реализоваться на сцене. Многим из семей глухих, хочется себя показать.
Марина Васильевна Крашенинникова – не только талантливый педагог, но и творческая личность. Для спектаклей она сама шьет костюмы, постоянно ищет новые формы подачи материала. У нее много задумок, но ее идеи часто перехватывают слышащие люди, и от этого Марине Васильевне порой становится очень больно. Часто они теряет себя именно в эмоциях, чувствах, ей очень не хватает рядом единомышленников, считает Надежда Викторовна. Кроме того, порой ей тяжело смериться тем, что дети, походив на занятия год или два, бросают театр. Однако есть и другие примеры: выпускники театральной студии интерната учатся в Москве в специализированном институте культуры для людей с физическими отклонениями. Один из выпускников института – бывший воспитанник школы-интерната № 126 – работает в Швеции в театре для глухих.
«Когда они поют, я просто теряю дар речи. Песни глухих – это выше слов»
Уральский драматург и режиссер Николай Коляда познакомился с Мариной Васильевной три года назад, когда еще в «Театроне» начинал работу над спектаклем «Клаустрофобия». Один из персонажей по сюжету был глухим, и Коляда начал искать человека, который научил бы его необходимым жестам. «Не помню, кто мне ее нашел, но однажды на репетицию пришла милая симпатичная женщина. Мы сразу друг другу понравились, разговорились. Марина училась у Вячеслава Анисимова в екатеринбургском театральном институте, на режиссерском факультете», – вспоминает Коляда. На репетицию Крашенинникова принесла с собой видеокассету с записью песен глухих, с концертов, конкурсов, домашних встреч. «Я взял ее домой и не смог оторваться. Сейчас мне кажется, что я посмотрел эту кассету за ночь раз 500, я просто плакал, я был в восторге от выверенности жестов, от искренности исполнения. Когда они поют, я просто теряю дар речи. Песни глухих – это выше слов», – считает режиссер.
После этой встречи в спектакле появилась песня «Ласковая моя, нежная» из репертуара группы «Чай вдвоем». По мнению режиссера, сам текст довольно глупый, но в жестовом исполнении она приобретает такой глубокий смысл, что все просто обязаны ее выучить. Теперь без этой жестовой песни не обходится ни один капустник, ни одна посиделка в «Коляда-театре».
Коляда вспоминает, как однажды на спектакль пришла группа воспитанников Марины Васильевны. Ребята смотрели постановку с двумя сурдопереводчиками, которые сидели в зале и переводили слова по ходу текста, а на песне пробовали «подпевать» актерам руками.
«Она замечательный, талантливый человек. Живой. Благодаря ей теперь все мои актеры и друзья знают, что прижимать руки к груди означает «любовь и нежность».
Александра Теплова
12.05.2006