Невеста бельканто

Первая опера Адольфа Шапиро - на «Золотой Маске»

На сцене Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко идет опера «Лючия ди Ламмермур» в постановке Адольфа Шапиро. Первый оперный опыт руководителя художественных программ «СамАрта» выдвинут на «Маску» по шести номинациям.

Один из шедевров бельканто в Москве в последний раз шел при Николае I, если не считать концертных версий, хотя в партии Лючии отметились чуть ли не все оперные дивы двух веков и современности. «Лючия ди Ламмермур» написана Доницетти в 1835-м по мотивам романа Вальтера Скотта «Ламмермурская невеста» и считается сложной прежде всего с точки зрения вокала: не каждая труппа справится со всеми руладами стиля бельканто, а в «Лючии» еще и непременно нужно сильное сопрано (в партии, говорят специалисты, три верхних ми-бемоля).

Вокалистов в театре хватает

В театре им. Станиславского и Немировича-Данченко есть кому петь: Лючию исполняет прима театра, звезда отечественной оперной сцены Хибла Герзмава (кстати, прошлой осенью певица выступала в Самарской филармонии). Она давно бы пела в Большом, согласись уйти из родного театра. Эдгардо поет Алексей Долгов, также выдвинутый на «Маску».
Новичок в опере, Шапиро поставил Доницетти очень деликатно - на радость любителям старины, но не «нафталинно» - на утешение остальным. По сути, он ставит оперу о том, как непросто поставить ее в 21 веке.
Это трагическая история из жизни стюартовской Шотландии. Представители враждующих кланов Лючия и Эдгардо полюбили друг друга, хотя делать этого им вовсе не стоило. Брат Лючии хочет выдать ее замуж по (собственному) расчету, Эдгардо как раз уезжает воевать, а когда возвращается, возлюбленная пять минут как насильно замужем. Лючия убивает мужа, сходит с ума, умирает, Эдгардо - наконец - убеждается в ее верности и закалывает себя.
Шапиро передает этот вальтерскоттовский романтизм как театр в театре. Белые кирпичные стены и могли бы оказаться старинным замком, да две батареи отопления недвусмысленно намекают, что дело происходит в театре наших дней. Художник Анд-рис Фрейбергс, многолетний сподвижник Шапиро по Рижскому ТЮЗу, создает лаконичную говорящую сценографию. Изумительной красоты живописные полотна он заключает в глубь расположенного по центру портала. Здесь то светит лунный диск над водной гладью, то зловеще краснеют облака, предрекая развязку.

Попытка уйти от штампов

Музыкальная критика отмечала, что Лючия у Шапиро поет финальную арию в белой сорочке. Без всяких кровавых пятен, давно ставших обязательными для этой оперы. Уйти от штампов, не порывая с традицией, пытался режиссер, впервые придя из драмы в оперу. Не переписывать сюжет, не сдвигать действие в современность (на этом пути сегодня тоже случается много интересного - так поставил, например, «Риголетто» в Самарской опере Михаил Кисляров, в «Лючии» работавший хореографом), а придать традиционной оперной условности чуть ироничности. Вот они, оперные красоты, никуда не делись, но мы-то понимаем всю глубину условности, когда по кирпичной кладке скользят световыми бликами то птицы, то облака - тонко и тоже невероятно красиво примененные современные технологии (видеохудожник Катрина Нейбурга).
Это режиссерское лавирование между старым и новым рифмуется с популярной сегодня формой подачи текста: «Лючия» идет на итальянском с русскими субтитрами.

С уважением к артистам

В целом же Шапиро делает все, чтобы певцам было удобно петь: ставит их в статичные мизансцены и не грузит метафорами. Пару раз на сцене появится живая белая лошадь - тоже отсылка к оперной старине. Тонко обыгравшую исторические костюмы Елену Степаненко прорвет только раз - когда Лючия после замужества выйдет в огромной белой фате: и невинность, и трепетность, и груз, повисший за плечами... Из других отступлений от обычного порядка - в финальной арии Лючия сядет на край оркестровой ямы.
Опытному режиссеру и оперному новичку Шапиро удалось сыграть на больной теме современной оперы. Да что там говорить - всего театра! Как в век кино и фотографии сохранить ощущение жизни в условных рамках сценической коробки? Один из выходов - иронически поиграть этой условностью.
На днях Адольф Яковлевич выпускает в МХТ «Обрыв» Гончарова в собственной инсценировке. В предпремьерных интервью говорит о медленном ритме и особой музыкальности «Обрыва». Но это уже совсем другая история.

http://www.vkonline.ru