Пермь

"Мамин путь"

В великий праздник - День Победы, мы забываем обо всех разногласиях, в этот день мы вспоминаем, что мы единый народ. Этот праздник входит в каждый дом, мы радуемся и скорбим в один день. И сегодня мы хотим предложить вашему вниманию рассказ пермского сурдопереводчика АО «ОДК-СТАР» Елены Закирьяновой о своей маме, пережившей войну.

Родилась Зина (Зигания Молиевна Отинова (Мухамедзянова) в 1931 году в деревне Урдален Татарской АССР. Во сколько лет она потеряла слух, не знает, потому что мать не рассказывала. В семье было пятеро детей (5-й, самый младший, умер во время войны). Отец был намного старше матери и был то ли председателем, то ли зажиточным мужиком, но не кулаком, работников не держал. Мама была молодой, непутевой, неграмотной. Любила бегать по деревне, болтать с соседками, а не следить за детьми. Зина была вторым ребенком в семье. Был еще старший брат Андрей, младший брат Федя и младшая сестра Гульсун.

Однажды отец уехал по делам, а Зина с подружкой вечером пошла мыться в баню. Мать холодной воды в баню не принесла. А одним кипятком ведь мыться не будешь. Зина вышла из бани, нагребла в темноте снега. Когда снег растаял, они эту воду и пили, и обливались ей. Оказалось, на это место выливали помои, а под снегом — не видно. Наутро обе девочки заболели. Шея опухла и стала как у лягушки. Очень болела шея, уши и голова. Несколько дней лечили дома. Потом приехал отец и отвез Зину в больницу. Там она пролежала несколько дней, перенесла операцию. А подружка умерла.

После этой операции Зина с ужасом обнаружила, что кругом все говорят, а она не слышит!

Отцу сказали, что девочку надо отправить в Казань в интернат для глухих. Но она была еще совсем маленькой, и отец сказал, что отвезут, когда станет постарше. Отец очень любил дочку, купил ей куклу и настоящую швейную машинку, всегда покупал конфеты. Но такое время продолжалось недолго. Отца забрали (не хотел отдавать зерно). Неизвестно даже, где и когда он погиб. Мать говорила, что на войне. А может быть, и в результате репрессий — дело было как раз перед войной.

Зина ждала отца, бегала в поле и думала, где горизонт — там папа. Кричала, звала его. Мать ругалась, говорила дочери, что та кричит, как свинья. Ходила по деревне и всем жаловалась, что дочь уродка, и она не знает, как с ней быть дальше.

А Зина, сама совсем маленькая и глухая, дома водилась с младшими братом и сестрой. А еще ходила по деревне — попрошайничала. Очень хотелось есть, а есть было нечего. После того, как забрали отца, семья сразу обеднела, и некоторые люди в деревне злорадствовали.

Общаться глухой девочке с односельчанами было очень тяжело. Когда к ней кому-то надо было обратиться, то бросались землей, камнями, палками, чтобы она оглянулась. Даже мать так делала. Как вспоминает Зигания Молиевна, было больно и обидно. Зина очень хотела учиться. Бегала в школу, заглядывала в классы, просилась у матери. Та, сама неграмотная, говорила — ты убогая, зачем тебе учиться?

Однажды пришла из школы учительница, сказала, что поможет отправить Зину в интернат в Казань. Мать была против — денег нет, да и кто тогда будет работать? Зина плакала — очень хотела учиться, а еще хотела есть, дети всегда были голодными.

Младший брат и сестра из дому сбежали, их подобрали и определили в детский дом. Когда старший брат обзавелся семьей, он их оттуда забрал.

Когда началась война, стало еще тяжелее. Дети тоже работали. Зина с братьями ходила на болото, там собирали, сушили и складывали торф. Он шел для топок в поездах для отопления. Работа была тяжелая. Очень болели ноги, руки, пальцы. От холодной воды постоянно были какие-то болячки, коросты. С ладоней сходила кожа и очень трескались пальцы. Другие дети собирали в поле колоски, картошку. Зина тоже хотела в поле, но мать не отпускала.

После войны работали в лесхозе на заготовке дров. Зина пилила вместе с матерью дрова, пила все время дергалась. Мать ругалась и жаловалась брату, что Зина не может работать. Тот был ее палкой, все тело было в синяках. А когда пилила с братом, пила ходила плавно и правильно. Дети вдвоем работали быстро. И брат понял, что это мама дергает пилу. Потом врачи запретили Зине работать на лесозаготовках. Работа очень тяжелая для девушки, а она еще и глухая!

Лет с 20 Зина с родней ездила по разным городам и стройкам, их брали только разнорабочими, это был тяжелый труд. Однажды в Перми на улице Горького Зина увидела людей, которые общались, размахивая руками. После этого стала настаивать, чтобы ее отпустили в Пермь. Брат с матерью не хотели отпускать, но Зина пообещала, что сбежит. В конце концов отпустили. Было это в 1953 году. Брат дал немного денег, метрики и наказал матросу на теплоходе, чтобы ее высадили на Перми-1. Спала в трюме на мешках и очень переживала, что пропустит нужную пристань. Все время бегала и дергала того матроса…

В общежитии, 1954 год

В Перми Зина отправилась к клубу глухих (сейчас в этом здании католическая церковь), он оказался закрыт. И так она ходила три дня, а спать ходила в подвал речного пароходства (теперь краеведческий музей – Дом Мешкова). Оказалось, просто вход в клуб был с другой стороны! Глухая женщина показала. И все были очень удивлены, что в 20 с лишним лет девушка не знает жестового языка. И когда переводчик показала ей жест, Зина испугалась - решила, что ей предлагают стирать. А она уже стирала вручную спецодежду для рабочих и у нее очень болели руки. Оказалось, что этот жест означал другое - «шить». При этом переводчик говорила, что будет очень трудно — Зина неграмотная, не знает жестов и никогда не была связана с этим делом. Так Зигания начала работать в швейной мастерской на улице Малой Ямской. Жить стала в общежитии: чисто, светло, уютно, сами себе готовили, ходили в баню. Здесь Зигания стала учиться самым простым вещам: рассчитывать расходы, тратить деньги. Все деньги получала сама, никто не отбирал — это была совсем другая жизнь. Ходили в кино, на танцы, просто гуляли по городу. У нее появились подруги. Особенно любила, и сейчас любит гулять по набережной. Вот только в вечернюю школу учиться Зина не пошла, для нее это было слишком трудно, ведь с детства она знала только татарский язык.

На швейном производстве

А потом девушек собрала Мария Борисовна Кузвачева, работавшая директором клуба глухих, повела всех на медкомиссию, в райсобес, помогла оформить документы на группу инвалидности. Умная, грамотная, добрая и просто хороший человек. Сейчас ей уже за 90!!!

Потом Зигания познакомилась с Иваном (будущим мужем). Он был слабослышащий, окончил ремесленное училище и работал на заводе им. Ленина. Он тоже оглох в детстве. Когда катался с горы, его по голове ударили тяжелые деревянные санки, пошла кровь из ушей. Отец отдал его в специальное ремесленное училище.

Зигания была очень старательным работником, несколько раз награждалась грамотами, портрет висел на доске Почета. От УПП (фабрика) получила двухкомнатную квартиру. На швейной фабрике Зигания Молиевна проработала 25 лет, а потом ушла на «Велту» сверловщицей, была одной из лучших работниц цеха, тоже награждалась грамотами, тоже была на Доске Почета.

Очень вкусно готовит, стряпает, вяжет, шьет. И дети у нее всегда были красиво одеты, и всегда были сытые. Муж всегда гордился женой, что дом полон чистотой и вкусным обедом. И когда собирались братья с женами и детьми у Зины в гостях, старший брат всегда просил прощения (братья потом тоже переехали в Пермь). В 70-е годы старший брат Андрей поехал в Татарстан, в район, собирал документы, свидетелей, что Зигания во время войны работала на торфяных заготовках, в поле. Поэтому она получила удостоверение, подтверждающее, что она является «Тружеником тыла». Сделать это было непросто, родной деревни уже не существовало — ее затопило, так что в поисках свидетелей пришлось побегать.

Среди любимых цветов

В свои 85 лет Зигания Молиевна до сих пор может сплясать татарский танец, старается чисто и красиво одеваться и очень любит выращивать цветы и даже с ними «разговаривает». У нее двое детей (дочь Елена работает сурдопереводчиком в АО «ОДК-СТАР»), трое внуков и много племянников. 9 мая дети и внуки ходят с Зиганией Молиевной по ее любимым местам города – устраивают для нее праздник.