Еще немного о безмолвии и глухоте. Ответ на отзыв Юрия Грум-Гржимайло
ЕЩЕ НЕМНОГО О БЕЗМОЛВИИ И ГЛУХОТЕ
Юрий, здравствуй!
Получил твой отзыв на мой материал «Безмолвие и глухота в поэзии ХХ века», опубликованный на сайте DN. Были другие, но очень краткие. А твой развернут в нечто похожее на полемическую статью. Действительно, наши взгляды на заявленную мной тему значительно отличаются. Что же, поспорим.
Ты сразу заявляешь свою позицию: «Глухоту лично я больше склонен понимать не как феномен, достойный поэтического осмысления, а как болезнь, которую медицина не научилась толком лечить». Сосредоточься мы только на медицинской стороне дела и рассматривая глухоту чисто физиологически, здорово бы упростили себе задачу! Но глухота человека порождает целый комплекс вопросов, в том числе и бытийных, определяющих жизнь глухого человека в социуме, его способностей и их творческой реализации. И феномена глухоты здесь, на мой взгляд, не обойти. Для дальнейшего уточним понятие «феномен».
В точном переводе с древнегреческого это слово означает «явление». В современном языке устоялось понятие о «феномене» как о редком, выдающемся явлении. В философской литературе часто употребляются термины «феномен любви», «феномен смерти». Эти явления человеческой жизни рассматриваются бытийно, экзистенциально. Феномен глухоты с полным правом можно отнести к тому же ряду понятий.
Ты совершенно правильно подметил, что в моей статье недостаточно прослежена связь явлений «безмолвия» и «глухоты». Дело в том, что вначале статья существовала в форме доклада, сделанного на Третьем Московском симпозиуме по истории глухих для специалистов знакомых с моими предыдущими публикациями на эту тему и по этой причине не включала некоторые важные подробности.
Поэтому приведу отрывок из моей статьи «Безмолвие и глухота в фольклоре». Эта большая цитата позволит не только пояснить указанные термины, но и подвести разговор к обсуждению феномена глухоты в целом.
«Глухой человек — не слышит, не воспринимает речь. По отношению к коллективу слышащих людей — глухой — это другой (чужой).Глухота и немота полярно противоположны. Достаточно вспомнить пословицу "глухому с немым не о чем толковать". Вместе с тем обе противоположности сходятся в своей неспособности к нормальной речевой коммуникации. Оба феномена объединяются в явлении глухонемого человека.Глухой человек далеко не всегда безмолвен (он может разговаривать на языке жестов, а подчас владеет и звуковой речью), но раньше в народном сознании сложился архетип о неслышащем человеке, который одновременно является и "немым". Кстати, термин "глухой", по отношению к инвалидам по слуху, на Руси чаще всего заменялся другими — "немой", "безмолвный" или обобщенным термином "убогий" (противоположный богатому), определяющим социальное положение инвалидов, в частности, глухих людей.
К глухим в древности относились негативно, не столько в силу их социального положения "убогих" (к слепым, безногим, безруким отношение чаще всего было сочувственным), но из-за их неспособности к нормальному общению, из-за сложившегося архетипа, в который входило и отождествление глухого с "иным миром", "тридесятым царством" — миром мертвых. Они внушали недоверие и страх. Мертвый человек не слышит и не говорит. А глухонемой по неспособности к звучащей речи — подобен мертвецу. Очевидно, недаром лихорадка имела областные названия — "глухея" и "немея". <...> Часто встречалось (бытует и поныне), отношение к глухонемому, как к недалекому человеку. Не случайно в русском языке "глухой" и "глупый" – однокоренные слова. В быту нередко глухого человека обзывают дураком, дурнем».
Кто из глухих не чувствовал этого внутреннего отталкивания со стороны слышащих людей при первом их знакомстве с нашим миром? Как видим, такое отношение идет из глубины веков, укоренено и в фольклоре и в лингвистике.
Напомню, что и в английском языке можно найти примеры по интересующему нас вопросу: «deaf» (глухой) и «dead» (мертвый) – однокоренные слова. Другое дело, что познакомившись ближе с глухими людьми, многие слышащие меняют свое отношение. Особенно это справедливо в отношении людей творческих. Ряд примеров из приложенной к статье мини-антологии показывают, что слышащие поэты способны если не постичь, то глубоко почувствовать мир глухого человека. И это не случайно: творческий процесс включает и «безмолвие», и «тишину» как свои непременные составляющие.
Процитирую одного из ведущих поэтов Серебряного века - И.Анненского (я позволил себе небольшую вольность, сопоставляя в рамках этой цитаты образ «смерти» с «глухотой», так как это укоренилось в фольклоре: у меня везде к тексту И.А. добавлено в скобках слово «глухота»): «...страх человека перед смертью (глухотой) глубоко эгоистичен, и уж этим одним он интимно близок поэзии. С другой стороны, идея смерти (глухоты) привлекательна для поэта простором, который она дает фантазии. Реми де Гурмон давно уже заметил, что наш интеллект никак не может привыкнуть к обобщению идеи смерти (глухоты) с тою, которая, казалось бы, особенно ей близка, т.е. с идеей небытия. Здесь поэзия является именно одною из сил, которые властно поддерживают эту разобщенность. Дело в том, что поэт влюблен в жизнь, и таким образом смерть (глухота) для него лишь одна из форм этой многообразной жизни. (Я бы добавил «Одна из...», но существеннейшая. - Я.П.) Небытие получает символ, входящий в общение с другими, и тем самым ничто из ничто обращается уже в нечто: у него оказывается власть, красота и свой таинственный смысл». Ты, возможно, упрекнешь, что я и здесь глухоту притащил за уши. Нет, милый мой оппонент, цитата эта - зеркальце, которое позволяет увидеть некоторые проблемы нашего спора. Феномен смерти - та данность, с которой человек знакомится на протяжении всей жизни, он, в конце концов, даже отрицая смерть, с ней - сживается. Глухота для глухого человека - тоже данность. С ней ему придется жить. Конечно, можно подобно страусу засунуть голову в песок и постараться не видеть ни себя, ни окружающих. Думать, что и тебя не видят, не видят твою глухоту.
А можно набраться смелости и посмотреть собственной глухоте в глаза. Литература, в частности поэзия, собственное творчество могут помочь на этом пути. Для неслышащего человека, если он к тому же поэт, совершенно естественно писать о своем внутреннем мире и следовательно о глухоте. Согласен, эта тема болезненна, но если поэт искренен сам с собой, то такие стихи приходят. Вернее писать исповедальное, чем цапать заемные темы.
Природа не терпит пустоты, у человека потерявшего слух часто появляются какие-то дополнительные способности. И в творчестве, правда чаще в изобразительном искусстве, чем в литературе, и в жизни. Не раз замечал, что мы, глухие, тоньше воспринимаем природу, лучше понимаем и мир животных, именно по интуиции, по чувству неповторимости чужой жизни. Да мало ли еще что и где...
Я вовсе не утверждаю в своей статье, что только тема собственной глухоты наиважнейшая для неслышащего поэта. Мир многообразен и творческий человек всегда будет стремиться выразить это богатство в образной форме. Но моя статья поневоле ограничена определенными рамками и я просто не затрагиваю в ней других тем в лирике неслышащих поэтов. В свое время я собрал подборки наших поэтов, посвященных А.С.Пушкину (сб. «Кастальский ключ») и изобразительному искусству, художникам (сб. «Зеркала»). Различные подборки стихов, «Антология глухих поэтов» доказывают существование в поэзии наших авторов самых разных тем. И это, по-моему, не предмет для спора.
В другом месте ты как-то несерьезно интерпретируешь образ «вестника» из письма М.Волошина. Понятие это достаточно сложное. Вестничество, конечно, не всем дается, это особая тема. Не обязательно ее утилитарно сводить только к людям с недостатком слуха. Я цитирую М.Волошина с тем, чтобы придать дополнительное измерение разговору на заданную тему, а вовсе не упрощаю сложное философское содержание феномена «вестничества». Если тебя заинтересовало это понятие, советую перечитать соответствующие страницы из «Розы мира» Даниила Андреева.
Но и недооценивать того факта, что среди людей потерявших слух существует такой взгляд на глухоту, как на дарованное свыше испытание, тоже нельзя. Приведу хотя бы строки Игоря Чернова:
Мне повезло что я не слышу,
Хоть это не такой уж клад,
Но тоже дар врученный свыше,
Взамен брюзжанья и рулад.
Чувствуешь как эти строки спорят с твоими положениями?
Меня удивил твой немного «литературоедческий» подход к представленным мной материалам. Во-первых, ты иногда цитируя то или иное мое положение, обрываешь цитату в нужном тебе месте, хотя из контекста часто следует совсем иное, т.е. черное выдается за белое и наоборот. Так произошло с концовкой статьи, где ты покрутив мой парадокс о «мере тишины», оборвал цитату. А ведь дальше шло главное: «Глухота - не безмолвие, но такая же , как и у слышащих полнота бытия, пусть и непонятного многим. Неслышащих поэтов ни в коем случае нельзя назвать глухонемыми...» Разбирая отдельные положения моей статьи, ты чаще всего в упор не видишь стихи из мини-антологии, прилагаемые к ней. А ведь именно они главный интерес представляют. Статья же, по существу, является введением и комментарием к ним. Стихи слышащих поэтов волнуют прежде всего интересом к миру глухих людей, их пониманием феномена глухоты. Я привлек в подборку и те стихи, которые, пусть и не напрямую, имеют отношение к жестовой речи, хотя бы на уровне образов. Мне, как глухому человеку, интересен весь ряд образов, хотя бы и косвенно затрагивающих темы глухоты и безмолвия. Я не ставил себе задачи «разложить все по полочкам», все проанализировать. Надо было оставить и простор для мысли читателя. Возможно, я недостаточно полно представил наших глухих поэтов в своей мини-антологии, но тут все дело в имеющемся на руках материале. Кстати, я совершенно согласен с тобой, что поэтов нельзя делить на слышащих и глухих. Поэт определяется величиной дара, мастерством. Но это личностный аспект.
Есть еще и культурологический. Во-первых, устоялась уже терминология. Как ни называй социум глухих: люди с недостатком слуха или иначе, все-таки надо остановиться на каком-то термине окончательно. Отсюда и наименование Антологии глухих поэтов. Такой сборник имеет полное право на свою культурную нишу. Ведь существуют, например, Антологии поэтов-фронтовиков, людей одной судьбы и одного поколения. Есть и национальные Антологии поэзии. И это естественно, каждая культурная группа порождает и своих художников, и своих поэтов. До некоторой степени и в статье, опубликованной на сайте я рассматриваю возможности социума глухих с точки зрения собственной культурной идентификации. В большем объеме мне это удалось сделать применительно к творчеству неслышащих художников в сборнике «Зеркала», вышедшем в прошлом году. Там представлена (как я уже упоминал) и большая подборка стихов наших поэтов, посвященная теме изобразительного искусства.
Ты приводишь цитату из произведения американского фантаста К.Саймака, где создан впечатляющий образ глухой девушки Люси. Я мог бы привести и другие примеры из американской литературы. К образам глухих людей обращались и писатели первого ряда, такие как К.Маккалерс и У.Фолкнер. В США отношение к глухим иное, чем у нас в России. Там многие слышащие люди (полицейские, продавцы, etc) знают жестовую речь и готовы при малейшей необходимости придти глухим людям на помощь. Я сам с этим столкнулся во время шоппинга в нью-йоркском аэропорту. Почему так происходит? В американском обществе воспитано уважение к небольшим социальным группам, отличающимися культурной общностью. И чем сильнее такой социум с точки зрения осознания своего пути, собственной истории, тем больше он будет вызывать сочувствия и уважения со стороны общества и государственных структур. В Америке издано множество книг, не только по жестовому языку, но и по истории общин глухих, лучшая из которых составлена выдающимся неслышащим историком Дж.Гэнноном и не случайно названа «Наследие глухих» («Deaf Heritage»). В США сейчас есть немало интересных художников и поэтов, не «зацикленных» на своей глухоте, но и не стесняющихся при случае сказать о ней «во весь голос». Эта культурная аура безусловно затрагивает и вовлекает в себя близких людей и родственников глухих, а через них и все американское общество.
У нас в стране картина иная. Только в самое последнее время появились исследования о собственной истории, начали издаваться книги глухих авторов, а в последние два года появились и сайты в Интернете. И ты прав, работы здесь непочатый край. Кстати, и воговские структуры что-то делают в этом направлении. Но сейчас разговор о другом, о жизненной позиции личности, перетекающей в творчество. За строчками твоей статьи порой чувствуется перегиб в сторону социальной активности даже при разговоре на литературные темы. Не потому ли ты так недвусмысленно прошелся по адресу стихотворения Ивана Исаева «Острова молчания»? Так ведь недалеко и до куняевского - «добро должно быть с кулаками». Меня же всегда больше привлекало внутреннее начало, внутренний опыт человека. Ты ведь знаешь, что «домашний философ» всегда будет с долей иронии смотреть на шустрящего культуртрегера (не обижайся, камешек не в твой огород). Но ведь и ты в своем материале «галопом по Европам» прошел некоторые глубокие места. Честно говоря, я ждал от тебя со-размышления на заявленную тему, развития каких-то ее положений. Не случилось. Жаль.
А насчет «обратных связей», давай-ка попробуем некоторые вопросы нашей дискуссии вынести на Форум, думаю, что и другим посетителям сайта DN будет что сказать по этому поводу.
А закончить свои заметки мне хотелось бы стихами, ведь мини-антология продолжает пополняться. Приведу строчки талантливого верлибриста Арсена Мирзаева:
1
учусь говорить
в школе
немых
2
погружаюсь
в глухое
безмолвие
не по гордыне
из смирения
перед
Господом Словом
Ярослав ПИЧУГИН
Все статьи и материалы по этой теме можете найти в "Литературной россыпи".
От Администрации Тема открыта для обсуждения. Можете обсуждать на Форуме.