Привет «березовцам»!

Воспоминание о родной школе глухих

В августе 2014 года мне наконец-то удалось осуществить давнюю мечту. Я очень хотел побывать в селе Березово, что в 22 километрах к югу от Кемерово. Там я провёл замечательные 9 лет своего детства, о которых осталось много незабываемых впечатлений и воспоминаний. Даже после сорока лет расставания, я отчетливо помню здесь каждый камень.

Эта школа-интернат для глухих детей была расположена на окраине большого села. Одноэтажное здание школы со спортзалом и двухэтажное здание интерната за 9 лет стали для меня родным домом. Рядом было «хозяйственное» здание с кочегаркой, и для всех нас школа-интернат была не только уютной, но и теплой. Вокруг зданий была большая территория, огороженная простым сельским забором. Это место – раздолье для активных занятий на свежем воздухе для детей любого возраста. За интернатом было большое хорошее футбольное поле, где дети состязались в футболе почти круглый год: даже зимой гоняли мяч от ворот к воротам. За этим полем был обширный огород, овощи с которого попадали на стол в школьной столовой.

Помню, когда дети приезжали в школу к началу занятий, территория школы была в сказочной красоте «золотой осени». Такую красоту больше нигде не видел. Почему-то почти все другие школы-интернаты для глухих детей располагаются в бетонно-асфальтовых городских условиях…

В нашей школе-интернате мы трудились: ухаживали за кустами, убирали овощи, сажали и выкапывали картошку на огромном поле. Помню, как со старшеклассниками играли в «футбол» кочанами капусты – за спиной у взрослых озорничали в процессе труда. Часто с воспитателями прогуливались на прекрасных местах вне школьной территории – ходили в лес, собирали на кустах ягоды и ели. Зимой ходили на лыжах по заснеженным полям или катались санках с высокого склона…

Но главная ценность этой школы-интерната – это дружный коллектив ребят и взрослых. Само понятие «жизнь в селе» – это жизнь в большой семье, где люди хорошо знают друг друга Весь педагогический и обслуживающий персонал нашей школы-интерната был набран среди сельчан, поэтому «маленькая семья» детей была под опекой «большой семьи» взрослых, и любой школьник знал, кто где живет, и что у кого есть. Я считаю, что такой семейный дух очень благотворно повлиял на наше развитие.

Я попал в эту школу в 1964 году и хорошо помню, как сдерживал слёзы, глядя в окно на уходящую маму, которой пообещал не плакать взамен на её обещание приехать за мной на осенних каникулах. Мой родной дом находился за пять-шесть часов автобусом от нашей школы, поэтому я жил в интернате «постоянно» – домой меня забирали только на каникулах.

Моей первой и единственной учительницей в этой школе была Валентина Петровна Горбачева. Мне и моему классу очень повезло с этой учительницей: она не только имела высокие педагогические качества, но и отлично владела жестовым языком. И возилась с нами – почти как мама. Она была очень внимательна была к развитию у нас устной речи, словарной грамоты. Прекрасно помню, как она на уроках пересказывала сюжеты фильмов, просмотренных нами накануне вечером (тогда и в помине не было никаких субтитров). Этот «сплав» образования и дополнительной информации обо всем дал мне и другим ребятам очень ценные знания для будущей жизни…

Моей первой воспитательницей с нулевого и до второго класса была глухая «тётя Шура», как мы её называли – большая любительница учить нас всяким танцам и спектаклям для различных утренников. Для нас очень важно было общение на жестовом языке с этой «тётей Шурой». Потом её заменила молоденькая дочь нашей учительницы – Нина Владимировна.

Директором нашей школы-интерната был Владимир Иванович Новиков. Мы дали ему жестовое имя «награжденный», потому что он был участником ВОВ, служил в разведке от начала до конца войны и, естественно, имел очень много орденов и медалей. Строгий, доброжелательный был и, главное, честный. Большой любитель садового дела, он учил нас, как сажать деревья и кустарники, приводил к себе домой и показывал свой сад.

Девять лет, проведенные в моей первой школе, пролетели быстро, и настал «последний звонок». В 1973 году мы с печалью в сердце расстались друг с другом, со школой-интернатом и со всеми взрослыми, которые стали для нас родными… После я подал заявление на продолжение учёбы в Новосибирской школе-интернате №37, меня и несколько наших березовских ребят приняли в 9 класс. Помню случай, когда после пары дней учебы в новой школе, учительница назвала фамилии ребят, у кого были лучшие изложения, и попросила их встать. Назвала она именно тех, кто перешел из нашей школы. Посмотрев на нас, стоящих, учительница спросила, откуда мы, и мы хором ответили: «Из Березово», на что она сказала: «Надо всегда принимать ребят из этой школы!». Эти слова врезались мне в душу как высшая похвала качеству обучения детей в нашей школе в Березово!

Летом того года мы узнали горькую новость: нашу замечательную школу-интернат для глухих детей «расформировали», и всех детей младше нас распределили в другие школы в области, в том числе и мою младшую сестру Галю. Вместо глухих детей туда отправили слышащих детей с умственными отклонениями. У тогдашних властей из отдела образования была следующая логика: «слабоумным детям в городах делать нечего, пусть приручаются жить в деревне…»

И вот через 40 лет мне удалось договориться с моим бывшим одноклассником Сашей Кострикиным, живущим в Кемерово, и мы с дочерью Светланой поехали к нему. На вокзале нас ждала машина Саши, и мы сразу поехали в село Березово…

По причине своей слепоты я полностью полагался на слова Саши, с которым «сроднился» в этой школе. Село Березово разрослось, и наша «окраина» уже перестала быть таковой: пустые поля за забором уже застроены множеством домов. Мы подъехали к воротам территории школы. Я пощупал железные ворота и чуть не прослезился: это были те «родные» ворота, через которые мы детьми ходили строем!

Территория между школой и интернатом оставалась почти неизменной, исчез только небольшой домик, в котором мы занимались на уроках труда. Постояв во дворе, я почувствовал, что вернулся в свое детство. Это смешанное чувство – запаха и ощущения пространства.

Мы немного походили, общаясь на жестовом языке, и это заметил охранник. Он расспросил, кто мы, и потом позвал единственную ныне работающую сотрудницу нашего интерната. Это была «пионервожатая Саша», как её прозвали дети. Постаревшая женщина радостно подошла к нам и уверенно заговорила на жестовом языке и дактилем – и это после того, как здесь вот уже 40 лет не было глухих детей!

Александра Аркадьевна повела нас в музей внутри школы – это единственный в России музей школы-интерната для глухих детей, который был внесен в реестр Министерства Культуры и Образования РФ. Там очень много фотографий, есть и некоторые предметы школьной утвари, в том числе и горн с барабаном…

Тепло распрощавшись с Александрой Аркадьевной и школой-интернатом мы поехали к дому ещё живой моей воспитательницы – Нины Владимировны. Остановились у её дома и стали думать, как войти. Тут нас увидела женщина, стала подходить поближе, и я голосом сказал «Нина Владимировна…» Она охнула, узнав меня, подбежала, обняла и заплакала…

Нина Владимировна сразу назвала мою фамилию, сразу узнала меня. Она тоже хорошо владеет жестовым языком и дактилем, несмотря на сорок лет отсутствия контактов с глухими детьми…

После этой встречи мы уехали обратно в Кемерово, погостили в семье Кострикиных и даже успели побывать в областном правлении ВОГ и пообщаться с председателем Алексеем Андреевичем Иващенко.

Он признался мне, что тоже давно заметил: все, кто учился в школе-интернате села Березово – грамотные и интересные люди по сравнению с выпускниками других школ. Это лишнее доказательство качества обучения и воспитания школы-интерната села Березово Кемеровской области. Очень жаль, что она перестала быть родным домом для глухих детей, а здорово бы было…

Владимир Елфимов
http://www.voginfo.ru